БРИКС и Иран: краткая история взаимодействия / Полина Василенко
Полина Василенко, cпециалист-аналитик НКИ БРИКС
За плечами у объединения самых быстро развивающихся экономик мира уже 10 саммитов, в декларациях которых отражаются не только возрастающие политические амбиции, но и расширяющаяся кооперация Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки в различных областях, начиная с инвестиционных и инфраструктурных проектов, заканчивая совместными разработками в области сельского хозяйства, сотрудничества в сфере энергетики и образования.
Об успехах экономического взаимодействия свидетельствует увеличение числа кредитных программ (23 проекта на общую сумму $5,7 млрд), которые были одобрены Новым банком развития в ходе X саммита БРИКС в Йоханнесбурге. Эти проекты не только ориентируются на область возобновляемой энергетики, которая традиционно была в центре внимания стран-участниц, но также охватывают строительство дорог, экологические инициативы, проблемы водопользования, внедрение энергосберегающих технологий и т.д.
Что же касается политической повестки дня, то страны БРИКС из года в год отстаивают общие ценности и подходы к изменяющемуся международному порядку, к разрешению кризисных ситуаций, к росту напряженности в вопросах международной безопасности.
Однако в последнее время чаще звучит вопрос: что может это объединение предложить в качестве альтернативы или в качестве политического решения тех или иных ситуаций, которые подкреплялись бы не только фиксацией позиции в рамках деклараций, но за которыми стояла бы реальная политическая сила и политическая воля?
Начиная с IV саммита 2012 г., который проводился в Нью-Дели, можно отметить, что страны БРИКС от вопросов координирования внутренних экономических и политических интересов обратились к глобальным проблемам, среди которых ведущее положение занимает дестабилизация в ближневосточном регионе. Помимо арабо-израильского конфликта, сирийского кризиса, проблемы распространения терроризма на Ближнем Востоке и политической нестабильности в Афганистане, особое внимание было уделено иранской ядерной программе, которая не первое десятилетие вызывает озабоченность всего мира, и прежде всего стран Запада.
«Нельзя допустить, чтобы ситуация вокруг Ирана переросла в конфликт, катастрофические последствия которого не будут отвечать ничьим интересам» – такого мнения придерживаются страны-участницы БРИКС, добавляя: «Мы признаем право Ирана на мирное использование ядерной энергии в соответствии с его международными обязательствами и выступаем за решение связанных с этим вопросов политическими и дипломатическими средствами, а также путем диалога между заинтересованными сторонами, в том числе между МАГАТЭ и Ираном, а также согласно положениям соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН».
Призывая участников международного процесса к разрешению иранских противоречий дипломатическими путями в соответствии с нормами международного права, страны БРИКС на протяжении нескольких лет отстаивали в официальных декларациях свою приверженность мирному урегулированию вплоть до 2016 г., когда из декларации, принятой в Гоа, исчезла статья, посвященная иранскому вопросу. На VII Саммите в Уфе (2015 г.), на котором лично присутствовал президент Ирана Хасан Роухани, участники БРИКС отметили в декларации позитивную динамику в процессе урегулирования кризиса, а также выразили свою поддержку СВПД (Совместный всеобъемлющий план действий), который был принят в конце 2015 г. на форуме шести великих держав, объединивших свои усилия для предотвращения использования иранской ядерной программы в военных целях (форум также известен как «Группа 5+1» – 5 членов СБ ООН и Германия).
«СВПД должен дать возможность Ирану полностью использовать свое право на мирное использование атомной энергии, в том числе право на обогащение урана, в соответствии с ДНЯО и международными обязательствами при строгом соблюдении международных гарантий. Он также должен способствовать нормализации отношений с Ираном в сфере торговли и инвестиций» – такое мнение высказали страны-участницы БРИКС, последовательно реализуя программу поддержки международного порядка, в основе которого должен лежать мультилатеральный подход в решении кризисный и любых других спорных ситуаций.
Поскольку реализация СВПД и последующее снятие санкций делало богатый углеводородами Иран привлекательным для будущих инвесторов и экономических партнеров, после саммита в Уфе пошли разговоры о потенциальном присоединении Ирана к БРИКС и к ШОС, по крайней мере в статусе наблюдателя, поскольку вопрос о расширении первого вызывает много споров, а в ШОС на тот момент только вступили Индия и Пакистан, поэтому он не готов был принять нового участника.
С того момента во многих публикациях Иран начал восприниматься в качестве наблюдателя БРИКС, тогда как в официальных документах его статус не был и не мог быть прописан, поскольку, во-первых, БРИКС не является международной организацией, а во-вторых, как уже было отмечено ранее, расширение ядра экономического союза, в рамках которого объединились страны, имеющие множество противоречий и несоотносимых друг с другом внешнеполитических целей, могло бы привести к внутреннему кризису этого объединения, если не к прекращению его деятельности из-за невозможности соотнести интересы стран-участниц.
Тем не менее, в 2015 году начались разговоры о расширении торгово- экономического взаимодействия, а также сотрудничества в сфере энергетики между Ираном и странами-участницами БРИКС. В чем привлекательность БРИКС для Ирана? Президент Роухани в ходе своего выступления в Уфе отметил: «Мы считаем, что три политические и экономические организации (БРИКС, ШОС, ЕврАзЭС), объединяющие более 50% населения мира, крупнейших производителей и потребителей энергии, обладающие колоссальным экономическим потенциалом, крупнейшим мировым производством, способны вырабатывать новые подходы в решении тех проблем, которые диктует XXI век».
Таким образом, иранская сторона сразу наметила те магистральные векторы своей внешней политики, которые определяют ее интерес к вышеуказанным интеграционным объединениям: энергетика, экономика, «новые подходы». Иран, вынужденный долгое время испытывать тяготы и экономические ограничения из-за санкционной политики Запада, могло привлечь отсутствие политической идеологизации объединения, которое, хоть и не противопоставляет себя «западным блокам», но всячески призывает международных акторов к равноправному многостороннему взаимодействию.
Не в последнюю очередь на привлекательность БРИКС для Ирана повлияло то, что уже спустя год после реализации СВПД новоизбранный американский президент Дональд Трамп начал критиковать политику своего предшественника на иранском направлении и уже в мае 2018 г. принял решение в одностороннем порядке выйти из сделки и возобновить санкционное давление в отношении Ирана, который обвинялся в невыполнении поставленных условий. Реакция стран-участниц БРИКС была незамедлительной – Иран снова вошел в повестку саммитов уже в 2017 г., где страны БРИКС заявили о своей поддержке и продемонстрировали приверженность СВПД, несмотря на все угрозы со стороны Америки.
Иран и БРИКС: взаимодействие в условиях санкций
Для Ирана изначально было чрезвычайно важно выйти из международной изоляции и найти свое место в существующих международных и региональных структурах безопасности и сотрудничества, окружив себя партнерами и союзниками на основе общности интересов и взаимном уважении. Обладая выгодным географическим положением, богатыми природными ресурсами (прежде всего нефтью и природным газом), ценным опытом перевода экономики на рыночные основы с сохранением системы социальной защиты, а также являясь энергетическим и транспортным центром региона, Иран привлек внимание множества потенциальных инвесторов и партнеров (в том числе, стран-участниц БРИКС), когда стало известно, что санкции будут сняты в ходе реализации СВПД.
В апреле 2016 г. президент ЮАР, Джейкоб Зума, лично посетил Тегеран, где подписал с иранской стороной ряд соглашений о двустороннем сотрудничестве, среди которых были меморандумы о взаимопонимании между двумя республиками в сферах торговли и промышленности, сельского хозяйства, управления водными ресурсами. С Бразилией у Ирана также усилилось экономическое и политическое взаимодействие, о чем свидетельствует тот факт, что в 2017 г. экспорт продукции Бразилии в Иран составил более 2 млрд долларов, в результате чего Бразилия стала главным торговым партнером Ирана за нынешний финансовый год после Китая, Индии и России.
После того, как 5 ноября 2018 г. против Ирана был введен расширенный пакет экономических санкций, которые ужесточили меры в отношении компаний и частных лиц Ирана, действующих в нефтяном, банковском и транспортном секторах экономики, многие страны и частные компании постарались вывести свои активы или резко сократить финансовые операции с Ираном, чтобы не попасть под американскую санкционную политику. Однако для 8 стран было сделано послабление – им было разрешено закупать иранскую нефть при демонстрации существенного сокращения поставок сырой нефти из этой страны. В списке этих стран оказались и два государства, входящих в объединение БРИКС - Индия и Китай, которые наряду с Россией заверяли, что в любом случае поддержат торговые отношения с Ираном даже под угрозой американских санкций.
Тем не менее, недавно стало известно, что «Роснефть» «изменила стратегию и решила сосредоточиться на росте внутри России», отказавшись от инвестиций в Иран, хотя главный исполнительный директор госкомпании, Игорь Сечин, еще в конце 2017 г. говорил о крупных совместных российско-иранских проектах в области нефтегазовой добычи. Находясь под санкциями, Иран не может предложить привлекательных финансовых условий для международных инвесторов, и, как оказалось, войти в список стран, которым Америка согласилась сделать уступку – еще не демонстрация успеха Ирана.
Так, китайская государственная нефтяная компания CNPC приостановила инвестиции в разработку газового месторождения Южный Парс в Иране, поскольку Китай не хотел провоцировать Соединенные Штаты, с которыми он находился в состоянии торговой войны. Однако после саммита G20 в Аргентине, на полях которой главы Китая и США договорились приостановить торговую войну, появилась информация со стороны представителей совместной ирано-китайской торговой палаты о том, что финансовые и банковские операции между Китаем и Ираном будут возобновлены в ближайшее же время наряду с нефтяными поставками. Таким образом, главными партнерами, на которые сейчас может ориентироваться и до некоторой степени опираться Иран – это Китай и Индия.
Возникает справедливый вопрос: важнее ли для Ирана вступление в организацию по типу ШОС или присоединение к союзу типа БРИКС, чем развитие точечных двусторонних отношений с теми акторами, которые могут не только постулировать свою риторическую приверженность СВПД, но и продолжить экономическое взаимодействие со страной, которая вынуждена терпеть тяготы унилатеральной санкционной политики Соединенных Штатов? В настоящих условиях ответ кажется очевидным.
Источник статьи: http://infobrics.org/post/27916